Пресс-конференция РУССОФТ, на которой эксперты – представители компаний из состава ассоциации говорили о произошедших в этом году изменениях в IT-индустрии, состоялась накануне в Москве; основными темами стали технологический суверенитет РФ и экспорт российского программного обеспечения.
Говоря о предварительных итогах года, президент РУССОФТ Валентин Макаров отмечает резкое падение экспорта ПО, и особенно услуг по разработке ПО, на фоне роста доходов от импортозамещения. Макаров предполагает, что суммарный объём продаж индустрии вырос в 2022 году на несколько процентных пунктов.
В июле, напомним, организация сообщала, что зарубежные продажи российских разработчиков в 2021 году составили 745 миллиардов рублей (10,1 миллиарда долларов). В 2020 году значение этого показателя оценивалось в 8,6 миллиарда долларов.
Серьёзные изменения произошли также на рынке труда — общее снижение численности сообщества разработчиков ПО на фоне снижения дефицита кадров; появление на рынке труда высококвалифицированных специалистов из переехавших за рубеж центров разработки зарубежных корпораций, отмечает Макаров.
С докладами на мероприятии также выступили генеральный директор «МойОфис» Павел Калякин, исполнительный директор «Киберпротект» Елена Бочерова, председатель правления SPIRIT Андрей Свириденко, директор по стратегическим инициативам и партнёрствам «Аурига» Андрей Шастин, председатель совета директоров «СёрчИнформ» Лев Матвеев, директор по развитию TrueConf Дмитрий Одинцов, генеральный директор IBS InfiniSoft Сергей Резонтов, заместитель директора департамента по развитию бизнеса Группы «Иннотех» Андрей Гулидин.
Павел Калякин («МойОфис») отметил, что уход зарубежных вендоров из России привел к росту нагрузки на ИБ-подразделения и нарушению выстроенных годами внутренних процессов компаний. Бизнес и государственные организации активнее переходят на российские продукты. «МойОфис» фиксирует рост числа пилотных проектов [внедрения продуктов компании]: за десять месяцев 2022 года их количество составило 181 против 58 в прошлом году. В качестве примеров «комплексного кейса в российской IT-отрасли в этом году» – перевод всех сотрудников банка ВТБ на офисное ПО «МойОфис» и интеграция решения «МойОфис» в «Почту» и «Облако Mail.ru».
Свириденко (SPIRIT) считает, что для быстрого увеличения экспорта отечественного софта в страны Юго-Восточную Азию и на Ближний Восток нужны государственные гранты на продвижение и поиск новых локальных партнёров. Имеющихся инструментов в РФРИТ и Фонде Бортника недостаточно, нужны инвестиции со стороны крупных компаний, госкомпаний и банков.
Андрей Шастин («Аурига») рассказал о возросшем количестве запросов от российских компаний на разработку сложных продуктов/систем, с выделенным финансированием, но с недостаточным пониманием цикла разработки продукта. Основные сложности в работе над такими проектами – недооценка необходимости анализа технических и функциональных требований к продукту, прототипирование, автоматизированное тестирование; недостаточность долгосрочного планирования.
Лев Матвеев («СёрчИнформ») считает, что для успешного экспорта нужно предлагать иностранным партнёрам не только продукт, но и полный комплекс услуг – сервисы, связанные с ПО, помощь с подготовкой специалистов для работы с ним. Кроме того, т.н. «цифровые атташе» должны иметь более высокую мотивацию для продвижения российского ПО за рубежом, и именно 1-2% с продаж.
Дмитрий Одинцов (TrueConf) сказал, что многие страны сохраняют лояльность к российскому ПО и стремятся к независимости от американских технологий, которые с 2020 по 2022 стали одним из элементов санкционной машины. Спрос на защищённые от санкций российские ВКС-решения в госведомствах, силовых структурах и крупном бизнесе других стран вырос в среднем на 30%. Экспорт российским разработчикам необходим, поскольку в нашей стране маленькая аудитория, особенно «платящая».
Эксперты отмечали, что теперь в фокусе российских разработчиков рынки ЕврАзЭС, АСЕАН, Ближний Восток, Латинская Америка, Африка. На сегодняшний день основными проблемами этих рынков являются низкая платежеспособность и отсутствие достаточной массы компетентного персонала для разработки и для потребления современных решений. По мнению Макарова, эти проблемы вызывают необходимость комплексных поставок платформенных B2G решений «под ключ»; предоставления продавцом кредитования IT-платформ в «дружественные страны»; обучения местного персонала для работы с этими решениями и предложения новой модели «дружественного» ведения бизнеса вместо квази-колониального, предлагаемого уходящими лидерами предыдущего технологического уклада.
«Сфера информационной безопасности в России доказала, что мы можем быть здесь лидерами и экспортировать технологический суверенитет в другие страны. Именно на платформах кибербезопасности нужно строить и продвигать на глобальном рынке другие российские приложения Нового технологического уклада», – подытожил Макаров.
См. также: Зачем России нужен IT-экспорт?
Прогнозы участников РУССОФТ на предстоящий год:
- быстрый рост потребности в кадрах, возвращение дефицита кадров;
- рост продаж ПО и услуг на российском рынке из-за импортозамещения на фоне частичного возвращения на рынок зарубежных вендоров;
- придание IT-экспорту статуса приоритета государственной политики и серьёзный рост экспорта в «дружественные страны»;
- инициирование стратегического сотрудничества в области IT в странах БРИКС+, формирование рынка БРИКС+.
В августе, напомним, РУССОФТ направил в Минцифры дорожную карту развития экспорта отечественного ПО.
Ассоциация предлагает Минпромторгу совместно с Минцифры до 1 июля 2023 года создать IT-центры в странах присутствия для обеспечения рабочих мест, коворкингов и инфраструктуры для размещения представителей российских компаний.
Большое внимание в дорожной карте уделяется маркетингу российского ПО за рубежом и популяризации импорта нашего ПО за границей. Так, например, предполагается грантовая поддержка с целью компенсации затрат на продвижение ПО в дружественных странах, финансовая поддержка создания и работы зарубежных сайтов российских IT-компаний и т.д.
Сменили юрисдикцию центры разработки зарубежных компаний, которые были обязаны это сделать юридически, подчиняясь законам своих, как оказалось, «недружественных» стран. До начала СВО они давали до 10% всего российского экспорта ПО и услуг по его разработке.
Для компаний-экспортёров с российским владением можно скорее говорить не о смене юрисдикции, а о создании центров продаж в юрисдикции других стран, позволяющей работать с зарубежными клиентами и получать от них платежи за выполненную работу.
Отток IT-специалистов наблюдался в первые 3-4 месяца после объявления СВО. Затем количество отъезжающих и возвращающихся в страну выровнялись, а потом отток превратился в приток. И так — до объявления частичной мобилизации, которая спровоцировала новый всплеск отъезда IT-специалистов. К счастью, он был решительно купирован действиями Минцифры и правительства по освобождению IT-специалистов от мобилизации.
