Предлагаем вашему вниманию перевод статьи The Economist – основное достоинство текста, на наш взгляд, состоит в том, что он объясняет «очевидное», всеми наблюдаемое, но не всеми осознаваемое явление: в 10-х годах XXI века данные стали универсальным и ценным товаром, без которого больше не обходится ни одна сфера человеческой деятельности, ни одна отрасль экономики.
Появление нового ценного ресурса порождает доходную, быстрорастущую индустрию, заставляя антимонопольных регуляторов ограничивать тех, кто контролирует его поток. Столетие назад таким ресурсом стала нефть. Сейчас регуляторы имеют дело с гигантами, управляющими данными – нефтью цифровой эры. Эти титаны — Alphabet (материнская компания Google), Amazon, Apple, Facebook и Microsoft – выглядят неудержимыми. Они стали пятёркой самых дорогостоящих компаний в мире. Их доходы огромны: совместная чистая прибыль в первом квартале 2017 года перевалила за 25 миллиардов долларов. Половину всех долларов, потраченных онлайн в Америке, загребает Amazon. А на Google с Facebook приходится почти весь рост выручки от цифровой рекламы в США за 2016 год.
Столь очевидное доминирование порождает требования ослабить мощь этих гигантов – как была в начале XX века ослаблена – разделением на несколько компаний – мощь Standard Oil. Ранее The Economist выступал против столь радикальных мер. Сам по себе размер компании – не преступление. От успехов IT-гигантов выигрывают потребители: мало кто захочет жить без поисковика Google, доставки товаров с Amazon в течение суток или Facebook-новостей. Также не было «тревожных звоночков» при стандартных антимонопольных проверках. Никакого хищнического отношения к клиентам: многие сервисы бесплатны (или пользователи доплачивают по желанию за дополнительный объём для хранения данных). Сравниваем доходы этой пятёрки с доходами офлайн-конкурентов и видим: ну, не так страшно выглядят их доли рынков… Опять же, появление ярких стартапов вроде Snapchat доказывало, что новые игроки могут занять свое место под солнцем.
Но основание для тревоги есть. Контроль интернет-компаний над информацией дает им огромную власть. Прежние представления о конкуренции, базирующиеся на реалиях нефтяной эры, похоже, устарели с наступлением «экономики данных». Нужен новый подход.
Количество само по себе является качеством
Что же изменилось? Смартфоны и Интернет сделали данные изобильными, общедоступными и гораздо более ценными. Отправляетесь ли вы на пробежку, смотрите телевизор или даже просто торчите в автомобильной пробке, виртуально каждое ваше действие оставляет цифровой след, создавая всё больше сырья для добытчиков данных. С подключением к Интернету всё большего числа устройств – от часов до автомобилей – объемы информации увеличиваются: некоторые эксперты считают, что беспилотные автомобили будут генерировать 100 Гб данных в секунду. Технологии же искусственного интеллекта вроде машинного обучения извлекают из этого «шума» всё больше ценности. Алгоритмы способны предсказать, когда клиент готов совершить покупку, в какой момент двигателю самолета следует пройти сервисное обслуживание, когда человек подвергается риску заболеть и т.д. Индустриальные гиганты вроде GE и Siemens теперь позиционируют себя как информационные предприятия.
Концентрация в компаниях огромного количества данных изменяет природу конкуренции. Технологические гиганты всегда получали выгоду от сетевого эффекта: чем больше аудитория Facebook, тем охотнее приходят в соцсеть новые пользователи. Информация усиливает сетевой эффект: собрав больше данных, компания может улучшить свои продукты, что привлечёт больше покупателей, а это приведет к сбору новых данных – и так далее. Чем больше информации Tesla получает от своих робомобилей, тем проще компании усовершенствовать алгоритмы беспилотной езды – это одна из причин того, что Tesla, продавшая всего 25 тысяч автомобилей в первом квартале 2017 года, стоит сегодня больше, чем GM, продавшая 2,3 миллиона машин. Обширные массивы данных, таким образом, могут выступать в качестве защитных сооружений для бизнеса.
Доступ к информации защищает компании от конкурентов и иным образом. Оптимистический взгляд на конкуренцию в технологической индустрии основан на том, что среди действующих игроков может внезапно «выстрелить» стартап из гаража, или ситуация изменится благодаря новому направлению в технологиях. Но оба эти варианта становятся маловероятными в информационную эпоху. Система наблюдения, выстроенная IT-гигантами, охватывает всю экономику целиком. Google видит, что люди ищут, Facebook – какой информацией они делятся, Amazon – что они покупают. Эти компании владеют магазинами приложений и операционными системами и предоставляют в аренду стартапам компьютерные мощности. В их распоряжении «Божий глаз» информации на их собственных рынках и за их пределами. Они могут видеть, когда новый продукт или сервис выходит на старт, что позволяет им скопировать его или просто купить с потрохами, пока он не стал опасным конкурентом для их продуктов. Многие думают, что Facebook в 2014 году купила WhatsApp за непомерные 22 миллиарда долларов именно для того, чтобы избавиться от потенциального конкурента. Создавая барьеры для входа на рынок и служа системой раннего оповещения, информация может душить конкуренцию.
С кем вы, регуляторы?
Природа информации делает антимонопольные меры прошлого неэффективными. Дробление корпорации вроде Google на пять маленьких «Гугликов» не отменит сетевой эффект, не остановит рост компаний – через некоторое время одна из них снова станет доминировать. Необходим радикально новый подход. По поводу этого подхода возможны две идеи.
Первая – антимонопольные регуляторы должны «переехать» из индустриальной эпохи в XXI век. Например, сейчас при рассмотрении допустимости слияния компаний традиционно учитываются их размеры. А на самом деле следует принимать во внимание обширность баз данных.
Сумма сделки также может быть сигналом того, что крупный игрок желает избавиться от возможного конкурента. Те же 22 миллиарда долларов, на которые согласилась Facebook при покупке WhatsApp при отсутствии финансовой выгоды от приобретения должны были повлиять на регуляторов как красная тряпка. Регуляторы также должны обучиться смекалистее обращаться с данными, анализируя динамику рынков, например, имитируя (проигрывая на модели) алгоритмы, по которым производятся ценовые сговоры, или вычисляя, как надёжнее обеспечить конкуренцию.
Вторая идея – ослабить хватку провайдеров онлайн-сервисов, подгребающих под себя данные, и дать больше контроля над информацией тем, кто является её источником. Тут поможет бОльшая прозрачность: компании следует обязать раскрывать клиентам, какой именно информацией о них они владеют и сколько на этом зарабатывают. Правительства должны поощрять появление новых сервисов, раскрывающих всё больше хранилищ данных или управляя критическими элементами экономики данных как публичной инфраструктурой – как это уже делается в Индии в случае системы цифровой идентификации Aadhaar. Они также могут управлять доступностью определённых типов данных (с согласия пользователей) – подобный подход используется в Европе в области финансовых сервисов, когда банки обязаны делать доступными данные клиентов для третьих сторон.Перезагрузка антимонопольной системы для работы в информационную эру простой быть не может. Она повлечёт за собой новые риски: в частности, обмен информацией пользователей может стать угрозой приватности. Но если власти не хотят, чтобы экономикой данных управляла горстка гигантов, следует начать действовать – и побыстрее.
Фото (с) economist.com
