Сегодня, в День знаний, мы публикуем интервью с деканом факультета информационных технологий и программирования, заведующим кафедрой информационных систем ИТМО, д.т.н., профессором Владимиром Парфёновым, чьи студенты пять раз – больше всех в мире – выигрывали абсолютное первенство на чемпионатах мира по программированию среди студенческих команд (ICPC).
— Технологическая независимость, импортозамещение… Хватит ли специалистов?
— Даже если брать любую инженерную область – не только программирование, где молодой человек может сделать ошеломительную карьеру в 22-23 года, это ведь не проектирование атомных станций и космических кораблей, когда к 40 годам, в лучшем случае, вы там кем-то можете стать – все равно, в любой инженерной специальности сейчас мы имеем в ведущих вузах, которые здесь представлены (мы разговаривали с Владимиром Парфёновым во время финала ICPC-2014 в Екатеринбурге. – Ред.), огромные возможности, которые в десятки раз превосходят по интеллектуальным, материальным показателям то, что было десять лет назад.
Но та молодежь, которая сейчас пришла в вузы, а это люди, родившиеся 20 лет назад, в очень большой доле не очень-то мотивирована на профессиональный успех, на то, чтобы себя самовыразить. Успех не абстрактный, а – работа в любой стране, женщины, машины, деньги. Поколение, которым сейчас 30-35, которое вот здесь сидит (кивает на тренера команды СпбГУ Андрея Лопатина, его команда через несколько часов выиграет абсолютное первенство. — Ред.), в ужасных условиях 90-х годов понимало, что если оно не пробьется, то папа, мама, младшие братья и сестры, бабушки с дедушками просто помрут без еды и лекарств. И они работали, пробивались, они создали нашу IT-индустрию российскую, которая есть и которая претендует место на третье даже после Штатов и Китая, Европа-то полностью отпала. Но вот нынешние ребята – они не хотят работать до потери, так сказать, сознательности, и зарабатывать большие деньги, а хотят тихо сидеть, получать небольшие деньги, но общаться, как они выражаются, «с приятными людьми».
Молодой человек приходит к нам на кафедру, где надо работать и работать. Но потом весь мир перед ним, Кремниевая долина, Москва и Петербург, и Цюрих, езжай куда хочешь, ты везде нужен, будешь ну как Анна Нетребко в миниатюре. А он говорит: не нужны мне такие перспективы, запахивать и получать 250 тысяч рублей в месяц, 350 тысяч, 150 тысяч, на худой конец. Вы мне дайте просто 50 или 60, я на 30 сниму квартиру, а на оставшиеся деньги буду тихо жить и «общаться с интересными мне людьми». И вот это проблема, с которой мы сталкиваемся в этом поколении людей, которым сейчас 20-22. Может быть, и те, кто моложе, тоже подвержены. Что с этим делать, непонятно.
В ведущих средних школах, элитных, та же самая картина. Школьные учителя говорят: первые четыре года, 1-4 классы, дети заинтересованы, учатся, все хорошо. И потом им надо продолжать развиваться, но вот в пятом классе начинается какое-то разложение, в плане желания работать. И оно прогрессирует. Поэтому детей, которые имеют задатки инженеров, ученых, которые будут заниматься наукой потом, надо чуть ли не в пятом классе выделять, и отдельно дальше их вести. Другого варианта нет.
Что касается поиска талантливых детей в 9-11 классах – в этой области сделано все, что можно. Все переписаны. Им стипендии предлагают наперебой, промышленность предлагает, «Яндекс», Mail.ru, другие компании. И зарплаты потом предлагают абсолютно конкурентоспособные. То есть на зарплате ты сейчас не выиграешь ничего, не возьмешь ею специалиста. Нет людей. Все переписаны, все взяты на учет.
У нас чуть ли не 2500 IT-компаний в Петербурге, и всем нужны люди. А государственным разработчикам, которые делают, к примеру, подводные лодки – им-то кто останется? Большая проблема.
Потому что в этой области, в программировании, а эта область у нас, повторю, вопреки всему передовая – фактически там один только частный бизнес. Причем, еще хочу подчеркнуть, что таких компаний, как у нас – Mail.ru, «Яндекс», и могу еще перечислять не менее крупные, такие как ABBYY – таких нет в Европе.
Слава Богу, Nokia сделала одну стратегическую ошибку, не привлекла петербургских программистов. SAP? И она в ближайшей перспективе, лет 10, не жилец. По своим причинам.
— Сколько инженеров высокой квалификации Россия может готовить ежегодно?
— Никто не знает. Да, мы пересчитали талантливых, потенциально способных школьников. Но программирование – это далеко не все. Любой инженер, который может проектировать, извините меня, космический корабль или атомную станцию, программировать тоже умеет. Даже по Москве и Петербургу зарплата инженера в два раза меньше, чем какого-нибудь программиста на C++. Естественно, это как пылесосом высасывает людей из других областей, и там остается не так много народу.
Когда был Советский Союз, работая, я понимал, что такое главный конструктор. Главный конструктор – это человек, мягко говоря, другого совершенно порядка. Мы при нем состояли и делали свои – да, хитрые, да, интеллектуальные, но свои, местные системы. А он генерально думал. Как люди уровня Королева выросли в условиях после Гражданской войны, это вообще непонятно.
Нет, что-то эксплуатировать у нас еще как-то можно. Вот создавать – нет рецепта, и непонятно, где он, честно говоря.
— А если детишек брать в пятом классе, это существенно поможет?
— Похоже, это единственный вариант. Так говорят директора элитных школ, 239-й в Петербурге, и других. И компании спрашивают: что надо сделать? Готовы помочь школам, дать любые ресурсы. Даже денег-то больших там не надо, надо налаживать систему отбора не с 9 класса, и не с 7 даже, а раньше.
Победителей и призеров олимпиад по информатике было в 2013-м году 420 человек на всю страну. Одних только мировых компаний, работающих у нас, могу назвать несколько десятков. Так мы им что, будем по 30 человек в год давать? У Mail.ru здание 27 этажей, на три тысячи работников рассчитано.
— Насколько можно это число, 420, увеличить, если не упустить школьников?
— В два раза, говорят, можно. Больше вроде никак.
— Все равно мало.
— В этом году несколько больше – 500 стало. Надо иметь в виду, правда, что что дипломов победителей олимпиад больше, чем самих победителей, поскольку некоторые дети ходят по трем олимпиадам, есть еще такая мода.
Система отбора у нас честная. Олимпиады – не ЕГЭ, который только в этом году стал строже. Да никто и не будет покупать диплом олимпиады по информатике, чтобы попасть в МФТИ, или в ИТМО, где возьмут сразу за горло, и больше 2-3 недель с липовым дипломом не продержишься, спросят – как ты, вообще, здесь оказался?
Как это выглядит на деле. Талантливому ребенку звонят из ИТМО и говорят: мы вас приглашаем. Он в ответ: о’кей, но мне уже звонили из МФТИ, а что предложите вы? Мы ему: Вася, предлагаем тебе культурную столицу, до Петропавловской крепости 400 метров по прямой, вот где ты будешь учиться, стипендию такую, стипендию сякую. То-то, то-то и то-то…
— Это ему, или родителям?
— Родителям, и ему, и бабушке – всем, кто решает. А вы думаете, что просто так? Разговоры, что это все никому не нужно, что дети брошены… Как раз все дети разобраны, борьба между вузами идет не на жизнь, а на смерть. А в вузы приходят компании, которые помогают детей обучать. У нас, например, сейчас двадцать с хвостиком курсов сложных, хитрых, условно говоря, «Программирование мобильных приложений в Android», читают люди просто высокого класса. Например, Елизаров (Роман Елизаров, двукратный участник финалов ICPC, успешный бизнесмен. – Ред.) читает параллельное программирование. Реально. Причем на четвертом курсе преподаватели таких курсов, а это в большинстве наши выпускники, приходят и говорят: меня не очень устраивает публика, не того уровня студенты. Отвечаю, что этих людей мы набирали по всей стране, потом они прошли отсев на 1-3 курсах, так что не жалуйся.
Поэтому успех Уральского, Ижевского университетов (на ICPC. — Ред.) дорого стоит. Это не успех ИТМО, СПбГУ и МГУ, которые сгребли всех, как «Зенит» Санкт-Петербург, или там ЦСКА, или там, не знаю, «Челси», где англичан-то нет.
И не только, повторю, в программировании нужны люди. У нас есть факультет фотоники и оптоинформатики, там тоже – стипендии, поездки за рубеж, международные гранты. И с трудом набирают студентов.
Это проблема из проблем. Потому что среднего поколения как бы нет. Те люди, которые сейчас делают сложные системы, им 65 лет, в лучшем случае. А тем, которые приходят, ну, 27. Большая проблема. Даже в совершенно топовых областях, где уже, казалось, вообще есть все, всего навалом, по крайней мере, денег.
У нас читают и такие люди, которые не просто какие-то там стартапы делали. А студент говорит: чего я буду запахивать по 12 часов в день, у меня же жизнь! Ничего себе перспективка для нашей кафедры.
Пришел однажды ко мне папа студента, привел ребенка. Причем папа – инженер, на «Светлане» (ОАО «Светлана» — оборонное предприятие. – Ред.) работал, потом уволили в 90-е годы. Не упал духом, выучили сына в приличной школе, и он на олимпиадах что-то имел, поступил к нам, и даже в какой-то команде у Станкевича (Андрей Станкевич – тренер команды ИТМО. – Ред.) задачки решал. А человек, который у Станка решает хотя бы три задачи, его, в принципе, можно довести до разработчика очень высокого уровня. Казалось бы, давай, перед тобой весь мир, деньги, поездки, успех, все что нужно. А он расслабляется! Говорит мне потом, что не хочет идти по этому пути, т.е. тяжелым трудом учиться. Чего ж ты, я говорю, хочешь? «А я хочу там общаться с интересными, приятными мне людьми». Я говорю: да такие люди книжки ни одной не прочитали, идиоты полные. «Да, в вашем понимании, Владимир Глебович, они такие, а общаться приятно. И буду сидеть, получать 60 тысяч.» Я говорю: 60 тысяч, да ты что, у нас таких и зарплат-то нет, на четвёртом курсе какие-то стартовые, что это за сумма по программистским меркам?
Вот так. Знать бы, в чём причина.
Екатеринбург – Москва
Причина — в культуре, на которой мы выросли. Фильмы 90-х и 2000-х — это истории о семье, дружбе. О том, что главное в жизни — это отношения. А те, которые тратят силы на карьеру — они потом одинокие, больные и несчастные.
Сверху еще слой про то, что политика (а следовательно правительство и его пропаганда) это фарс, шоу и «мы же все понимаем». А значит все призывы жить и трудиться ради родины — это просто дежурная софистика. Жить надо ради себя, а большие дела решают большие дяди.
Да и любой призыв к прогрессу будет разбит уроком истории. Опять же на примере отцов: «Пришел однажды ко мне папа студента, привел ребенка. Причем папа – инженер, на «Светлане» (ОАО «Светлана» — оборонное предприятие. – Ред.) работал, потом уволили в 90-е годы.»
И еще чуть-чуть сдобрено молодежными субкультурами отрицания, минимализма, и легкого потребления. Эдакий сталкерский хиппизм в мире «взрослых». Это было всегда и всегда будет.
Просто карьера и деньги — это не мотивация вообще. В лучшем случае нужно то, что они дают (в случае карьеры это уважение, слава, власть и т.п. В случае с деньгами же вообще ничего непонятно — если пахать по 12-14 часов в день, когда их тратить? Они работают только как довесок к чему-то и конкурентное преимущество)
Нужен интерес другого плана, вроде «удовлетворения своего любопытства за чужой счет»=) — именно с этим мотивом часто идут в науку на крохотные зарплаты ).
Способности закладываются Природой. Но есть возраст, когда формируется подсознание (3 -5 лет)Обычная практика — читать сказки, см. мультики ..( слово воздействующее на чувства). Это нужно для общения в семье. Это же слово м.б. научно-понятийным (DVD фильмы ВВС пр. «100 величайших открытий»..), т.е. формировать язык,кругозор и работоспособность ( что необходимо для нормальной учебы в школе) Позже, необходимы обучающие программы, вот их сегодня нет. Это может способствовать мотивации. Хотя 21 век — век избытка информации, множества новых (научно-понятийных) языков. В общем, пришли к легенде о «строительстве Вавилонской башни».