На встрече лидеров БРИКС в Аргентине президент России благодарил Бразилию, Индию, КНР и ЮАР «за поддержку российской инициативы …по активизации скоординированных действий в ООН по теме управления Интернетом и обеспечения международной информационной безопасности», имея в виду предложенный Россией проект резолюции Генеральной Ассамблеи ООН по вопросам глобальной кибербезопасности.
Альтернативный по содержанию проект резолюции Генассамблеи внесён также США.
Генеральная Ассамблея ООН рассмотрит российский проект в один из дней, начиная со среды 5 декабря, а американский проект, вследствие особенностей регламента, возьмёт в работу позднее.
Американский проект
Текст резолюции, предложенный США, написан весьма общими, декларативными фразами. Конструктивная часть сводится к призыву к правительствам добровольно присоединиться к «правилам ответственного поведения» и «добровольным и необязывающим нормам» поведения в киберпространстве.
Смысл предложений США: пусть в Интернете всё остаётся как есть, существующего международного права достаточно для регулирования взаимоотношений государств в киберпространстве, не надо никаких обязывающих международных соглашений насчёт ИКТ. Пусть государства добровольно пообещают вести себя «ответственно», этого довольно.
Там сказано, что «необязывающие нормы ответственного поведения государств в киберпространстве» означают «стандарты безопасности, определяющие приемлемое поведение для всех государств, и способствуют большей предсказуемости и стабильности в киберпространстве». США намерены «поощрять другие страны публично подтверждать свою приверженность этим принципам и взглядам путём информационного продвижения и участия в многосторонних форумах».
На практике это может означать, в частности, добровольную обязанность «присоединившихся» стран информировать США о киберинцидентах, случившихся на их территории.
Антитезой ответственному поведению государств в киберпространстве служит поведение безответственное. Критерием безответственности считается «ущерб Соединенным Штатам и нашим партнёрам», в ответ на что «Киберстратегия США» предусматривает «комплекс мер воздействия», включая «военные (кинетические и цифровые)».
«Кинетическое воздействие» – эвфемизм, обозначающий на американском языке обычную военную силу.
Российский вариант
Предложения России содержат 25 пунктов, каждый из которых включает слова «государства должны». Сказано, в частности, что «все государства должны играть одинаковую роль и нести равную ответственность за международное управление Интернетом, обеспечение безопасности, бесперебойности и стабильности его функционирования».
Россия предлагает разработать и кодифицировать международное право специально для киберпространства, описав правила выхода из коллизий, возникновение которых можно предвидеть уже сегодня. К примеру, указывается, что кибернападение, осуществлённое с территории какого-либо государства, не есть бесспорное доказательство ответственности именно этого государства; что недопустимо использование государствами «своего доминирующего положения в сфере ИКТ»; что обвинения в совершении противоправных действий, выдвигаемые государствами, «должны быть обоснованными». Эти и другие предложенные Россией нормы носят юридически обязывающий характер.
Добровольные, необязывающие нормы, правила и принципы ответственного поведения государств российский проект резолюции Генассамблеи считает полезными, но оговаривает, что «с учётом уникальных особенностей ИКТ со временем могут быть разработаны дополнительные нормы».
В чём принципиальные отличия
Разница между тем, что предлагают объединённым нациям Россия и США, равна разнице между нынешним бесправным положением государств в Интернете (всех, кроме США) и таким положением дел, при котором у всех государств в киберпространстве имеется если не братство, то, во всяком случае, свобода и равенство.
Интернетом сегодня управляет небольшая калифорнийская компания ICANN, при которой есть правительственный консультативный комитет (GAC). Этот комитет – единственное место, отведённое государствам в системе управления Сетью. Это не обеспечивает даже видимость участия правительств в управлении Интернетом. За 17 лет существования GAC «представил 20 коммюнике и 161 письмо, в том числе 2 совета, которые, как сообщает ICANN, «способствовали формированию политик и управления Интернетом».
О том, зачем государствам нужны полномочия в управлении Интернетом, который и без того неплохо работает, мы неоднократно писали раньше, например, здесь. В двух словах: во-первых, суверенитет в киберпространстве странам нужен для защиты прав собственных граждан, что входит в обязанность государств. Во-вторых, ради собственной (государственной) безопасности. Рискованно отдавать ключевые элементы управления Интернетом на аутсорсинг – хотя бы потому, что от работоспособности Интернета зависит, будет ли работоспособна национальная экономика.
Из текста российского проекта резолюции:
«…Хотя главная ответственность за обеспечение безопасности и мирной информационно-коммуникационной среды лежит на государствах, выявление механизмов вовлечения, при необходимости, организаций гражданского общества, частного сектора и научных кругов могло бы способствовать повышению эффективности международного сотрудничества».
Самое же важное отличие подходов, которые Россия и США предлагают на рассмотрение Генассамблеи ООН, состоит в том, что США стремятся ввести в практику международных отношений правила ведения кибервойны, в то время как предложения России имеют целью её предотвращение.
Ключ к пониманию этого обстоятельства даёт упоминавшаяся выше американская «киберстратегия», которая провозглашает намерение США «принуждать» государства, военной силой в том числе, к «ответственному поведению» в киберпространстве. Уместно вспомнить в этой связи статью 5 Устава НАТО, которая предусматривает коллективную оборону: это обстоятельство делает инцидент в киберпространстве поводом к войне.
Авторы российского проекта исходят из того, что Интернет, как и ИКТ вообще – сфера деятельности, имеющая очевидную специфику. Эта специфика, во-первых, не позволяет без предварительной адаптации применять существующие нормы международного права. Во-вторых, правила поведения государств в этой сфере не могут быть делом добровольным и необязательным, надо написать и подписать обязывающие соглашения с целью предупредить киберконфликты, не допустить их эскалации за пределы киберпространства.
От чего зависит решение Генассамблеи
Оба проекта резолюции Генассамблеи получили предварительную поддержку других государств. При слушаниях в первом комитете ООН российский проект поддержан 109 голосами против 45 при 16 воздержавшихся, проект США поддержан 139 голосами против 11 при 18 воздержавшихся. Голосование на Генассамблее зависит от стран, воздержавшиеся при слушаниях в комитете.
Ситуация, в которой оба проекта, несмотря на их альтернативное содержание, поддержаны комитетом, необычна. Но Генеральная Ассамблея тоже может вместо того, чтобы выбрать один из вариантов, оставить в работе оба. В этом случае обе экспертные группы, готовившие проекты документа, продолжат работу.
У американского варианта будет преимущество, поскольку мандат группы экспертов, готовивших документ, действует ещё три года. Разработчики же российского варианта (а это открытая группа, в которой участвуют эксперты всех стран – членов ООН, в отличие от компактной группы экспертов, предусмотренной проектом США) имеют двухлетний мандат. Год, в течение которого будет работать только одна группа экспертов, делает проект США перспективнее.
Комплекс Макрона
Для полноты картины следует упомянуть недавнюю – и внезапную – инициативу Франции, «Парижский призыв к доверию и безопасности киберпространства» (Call for Trust and Security in Cyberspace).
Объявление этой инициативы совпало с парижскими торжествами по случаю окончания первой мировой войны, но связано прямо не с этим событием. В это же время и тоже в Париже прошёл Форум по управлению Интернетом (Internet Governance Forum, IGF 2018), на нём президент Франции Эммануэль Макрон и проявил свою инициативу.
Последствий она не имела. В итоговом отчёте IGF 2018 лишь сказано, что «IGF не имеет мандата на разработку норм [поведения государств в киберпространстве]», но может внести вклад в понимание того, что [в этом контексте] считать нормой, и что «было бы также интересно посмотреть, как IGF сможет продвигать идеи «Парижского призыва…».
Ни США, ни Россия, ни Китай «Парижский призыв…» не подписали.
США, представившим в ООН собственную точку зрения (поддержанную, кстати, Францией), ещё одна инициатива по тому же поводу ни к чему.
Китай едва ли поддержит документ, который конъюнктурно педалирует тему кражи интеллектуальной собственности в Интернете.
Россия не может присоединиться к пропагандируемой «Парижским призывом…» конвенции Совета Европы по борьбе с киберпреступностью (Будапештская конвенция), которая разрешает её участникам проводить без согласования кибероперации на территории иностранного государства.
«Ряд положений документа могут быть истолкованы как признание допустимости вооружённого противостояния между государствами в киберсфере с применением ИКТ. Выдвигается спорный и не имеющий широкой поддержки тезис о применимости к ИКТ-среде существующего международного права», — объясняет МИД РФ свою позицию в отношении инициативы Макрона.
Кроме того, инициатива Макрона бесперспективна с технической точки зрения, поскольку содержит предложение поручить генеральному секретарю ООН осуществлять надзор за выполнением «Парижского призыва…», что противоречит мандату IGF.
ООН может не успеть
Объединённые нации рискуют не успеть договориться о правилах мирного сосуществования государств в киберпространстве. Технологии меняют мир быстрее, чем процедуры ООН позволяют получить согласованные, исполнимые правила мирного управления Интернетом, использования других глобальных IT-систем (например, SWIFT) и ИКТ вообще.
Продлить ещё на два-три года дипломатические процедуры, которые привели бы к созданию международного права, необходимого объединённым нациям уже сегодня, на деле означает два-три года беззакония с последствиями, не поддающимися не то что контролю, но даже прогнозу.
