В Москве, в МИА «Россия сегодня», 20 апреля проходит годовая расширенная коллегия министерства связи и массовых коммуникаций Российской Федерации. Выступая на ней, помощник президента РФ Игорь Щёголев перечислил стратегические задачи государства в информационно-коммуникационной области – по его мнению, следует, в частности, сократить отставание законотворческой деятельности от развития технологий и определить понятие «массовые коммуникации».
Термин этот присутствует в названии министерства, регулирующего сферу связи и IT, и он юридически не определён. Интуитивно понятно, что он означает. Однако область массовых коммуникаций непрерывно расширяется, сегодня граждане «массово коммуницируют» в социальных сетях без медиапосредников и вне традиционной среды распространения информации. Законодатель должен обратить на это внимание, осмыслить и описать сегодняшнюю действительность, пришедшую вместе с распространением цифровых технологий обмена данными. Анонимность, трансграничность и массовость передачи данных в Сети – источник потенциальных проблем, что требует от государства адекватной и своевременной реакции.
Цифровой суверенитет остаётся для России приоритетной целью. В минувшем году не удалось продвинуться от т.н. многосторонней модели управления Интернетом к управлению им с помощью международного права. Объявленные ранее планы передачи в 2015 году полномочий ICANN по управлению корневыми доменами (т.н. функции IANA) от правительства США к ICANN не исполнены. Это значит, что фактический контроль над технологической инфраструктурой остаётся в руках одного государства.
Сложилась ситуация, когда страны вкладывают огромные средства в национальные IT-проекты, но не имеют самостоятельности в управлении инфраструктурой Интернета. Эта ситуация требует разрешения. По мнению России, таким разрешением может стать передача функций управления Интернетом международному сообществу государств – «многосторонняя модель» управления альтернативой международному праву не является.
То, что до сих пор реальные угрозы национальной безопасности России не возникали, не означает, что эти угрозы не опасны. В отношении других стран они уже реализованы – например, так случилось с Северной Кореей, чьи хакеры (что не было доказано) атаковали информационные ресурсы в США.
Цифровой суверенитет обеспечивается не только решающим участием государств в управлении Интернетом, но и их технологической независимостью в производстве программного обеспечения и IT-оборудования. Иностранный софт может оказаться опасен вследствие того, в частности, что производители сами публикуют список найденных уязвимостей. Он служит приглашением для хакеров, а прекращение поддержки таких программных продуктов оставляет пользователей без защиты. Такие угрозы порождают соблазн их применения, и даже изредка реализуются в отношении России.
Возможность обеспечить цифровой суверенитет у России есть, полагает Игорь Щёголев.
Отдельно помощник президента остановился на проблеме, сопровождающей переход к информационной экономике: возникновение рабочих мест в «новой» индустрии сопровождается исчезновением таковых в традиционных отраслях, и даже исчезновением профессий. Обеспечить занятость следует обучением и переобучением людей (в том числе онлайн) трудоспособного возраста, доступностью IT-знаний.
