Дети Козлевича
Этот текст написан вслед за публикацией Наталии Теряевой «Государство закупило для школ ноутбуки с ALT Linux, чтобы сложить их в кладовках».
К. ф.-м. н. Теряева, автор, неискушённый в общении с айтишниками среднего звена, имела неосторожность утверждать, что «есть большие сложности с установкой на ОС ALT Linux популярных языков программирования Python и Си». Да ещё зачем-то упомянула Pascal.
Интеллектуалы от кодирования такое не прощают. Из их нелицеприятных пояснений быстро выяснилось, что компиляторы с Pascal для Linux непонятно зачем, но имеются, и что школьникам следует учить Python и C++.
Спор о том, какой язык программирования лучше, выдаёт дилетанта. Средство разработки выбирается под задачу. Для одной задачи нужен C, для другой – SQL, для третьей сойдёт и VBA. Для задачи «обучить программированию» Никлаус Вирт придумал Pascal. Этот язык сродни картингу, который незаменим для введения детей в автоспорт. Строгость определения типов данных, ориентация на хорошие манеры программирования, выразительность кода и пр. привели к тому, что Pascal попал в профессиональные инструменты разработки – фактически случайно, лишь потому что получился очень уж удачным.
Но польза заключена в Python, надо учить его. Зачем ребёнку карт, на нём даже подвески нет, лучше сразу на «лорен-дитрих» садиться. Таков оказался глас народа, почти без альтернативных суждений.
«Почему-то сейчас считается, что если человек знает язык программирования Python, то его путь в ИИ открыт», – сказал по этому поводу профессор ИТМО Анатолий Шалыто.
Для тех, кто по ошибке думает, что речь здесь идёт о языках программирования, после паузы поясним: нет, речь не о них, а об обучении юных соотечественников, о том, какого качества человеческий материал из них получится.
Выгодно оттеняемое тупыми индусскими кодировщиками (сарказм) свойство русских решать нерешаемое не от знания того или иного языка берётся. Оно, это свойство, возникает вследствие тренировки головы, а не пальцев.
Тот, кто сейчас голосует за «лорен-дитрих» вместо карта, полагает, что со школьной скамьи следует идти прямо на работу. Логика тут, надо признать, есть. Во времена Адама Козлевича обладатель аттестата зрелости, знающий, что такое торпедо, магнето и рессора, тоже мог, поправляя новые краги, гордо взирать на ботаника, зачем-то поступившего в университет продолжать зубрить математику.
Речь вот об этом. О том, что в наше время предпочтительнее – учиться или учиться на таксиста. О том, где университетам взять качественного абитуриента. О том, как программистам в будущем – не таком уж далёком – избежать метаморфозы, постигшей сословие, к которому Козлевич принадлежал.