О российско-майкрософтовских отношениях
Названное в пятницу, 31-го, имя кандидата на должность CEO Microsoft – это Сатья Наделла, он в компании отвечает, в частности, за облачные сервисы — на сей раз может оказаться, судя по обилию и уверенному тону публикаций, верным. С назначением нового гендиректора Microsoft период застоя в ООО «Майкрософт Рус» не сразу, но закончится.
Сейчас участники отечественного IT-рынка, чей бизнес в той или иной мере зависит от Microsoft, в ответ на вопрос «что там у них происходит?» отвечают по сути одинаково, и в сухом остатке этих ответов слово «ничего».
В том, что и правда ничего, легко убедиться, предложив Яндекс.Новостям поискать по ключу «Прянишников». Российский президент корпорации дежурно присутствует в медиа, но без всякой связи с реальностью («персональные технологии влияют…», «облачные технологии стали…»). Искать местные новости по ключу «Microsoft» и вовсе бесполезно, потому что их нет.
Что странно. Бизнес компании в зоне технологической турбулентности, в одной только партнерской сети должно происходить много интересного. Представьте, что вы всю жизнь продавали коробки с MS Office и пр. MS SQL Server, в позапрошлом году пережили переход к электронной торговле ключами активации вместо коробок, а теперь стоите перед необходимостью вместо MS Office двигать Office 365, что означает либо необходимость разогнать продавцов и нанять консультантов, либо продуктивные раздумья на тему «а зачем мне вообще партнерство с Microsoft». Таких бизнесменов, как вы, в стране сотни. И «ничего не происходит».
Немного истории
Российская летопись Microsoft очевидным образом делится на три периода с условными названиями «романтический», «чёс» и «застой».
Романтический (1992-2007) характеризуется активным участием компании в создании местного IT-рынка. Действуя вместе даже не столько с другими IT-компаниями, сколько с возглавляющими эти компании выдающимися российскими IT-бизнесменами первой волны, среди которых Ольга Дергунова была и остается своим человеком, Microsoft сделала невероятную вещь: в России стали платить за софт. Это при том, что, когда все начиналось, в Москве был популярен пиратский туризм – иностранцы радостно отоваривались на «Горбушке», открыто торгующей за гроши дискетами с краденым.
Чёс пришелся на 2007-2009 годы. Нефтеденег в стране стало много, а тут – дело Поносова, и экстраординарное рвение МВД в борьбе с пиратами. Россия по темпам снижения уровня пиратства стала первой в мире, и Microsoft в 2008 впервые импортировала в Россию не менее чем на миллиард долларов.
Новые времена – новые имена. Чёсом руководил норвежец Биргер Стен, ныне работающий в Parallels, российской, по сути, компании. Как личность был адекватен масштабу стоящих перед ним задач. За полгода выучил русский, и проредил местный персонал, даже сисадминов завез из, кажется, Чехии. Несмотря на короткое время службы в России оброс легендами. Одна из них такова: Биргер Стен окончил натовскую разведшколу. Это не так, но слух, согласитесь, хорош.
Нынешний этап, застой, начался в девятом году, и длится по сей день. Состоит он, как было сказано, в том, что ничего особенного не происходит. В Сколкове открыт центр разработки, да, это правда. Но Microsoft даже не делает вид, что это ее инициатива. Инициатива принадлежит правительству РФ, которое, очевидно, в один из ежегодных визитов Балмера (о них пресса сообщала не все и не всегда) сумело его убедить.
«Ничего не происходит» вовсе не значит «плохо». В Microsoft вполне могут назвать нынешнее состояние не застоем, а стабильностью, которая обеспечила рост бизнеса «в разы», если верить Николаю Прянишникову.
Почему застой не вечен
Изменения неизбежны, застой обречен закончиться. Причин тому две: технологии и особенности российской конъюнктуры. Сначала о технологиях.
Специфика современного этапа развития IT состоит, в частности, в качественном изменении характера взаимодействия двух основных частей рынка: корпоративного и потребительского. До сих пор индустрия работала для корпораций, они были ее локомотивом. Теперь локомотив по другую сторону состава: потребительские технологии не менее сильно влияют на IT-индустрию, указывают ей, что надлежит делать.
Глобальные IT-компании исторически движутся в будущее с двух разных сторон – с корпоративной (IBM, Oracle, HP) и с потребительской (Apple, Google). А Microsoft, и в этом ее особенность, оказалась и тут, и там. Компания в своей время пришла на корпоративный рынок из потребительского (начиналась корпорация 33 года назад с операционной системы для первых IBM PC), а теперь сражается за свое место на «исторической родине», т.е. на потребительском рынке, с Apple и Google.
Локальные успехи у Microsoft в этом сражении имеются, но победой и не пахнет. Потребительская часть бизнеса (настольная Windows и клиентский Оffice), которая всегда была основной бизнеса корпорации, последние годы сокращается. Причем если раньше это было сокращение доли в общей структуре доходов, то последние пару лет идет снижение абсолютных показателей.
Речь, подчеркнем, только о софте, традиционном для Microsoft товаре. В целом потребительский бизнес еще продолжает рост, но за счет продаж аппаратных средств (игровых приставок и смартфонов, прежде всего). Microsoft считает это хорошим признаком, но нужно обратить внимание, что маржинальность этого направления на порядок ниже, чему у традиционного для компании софтверного бизнеса (8,7% против 88%).
С нынешнего финансового года в Microsoft, кстати, принято четкое деление на потребительскую (Devices & Consumer) и корпоративную (Commercial) части бизнеса. Это не единственная инновация: в новой отчетности вместо показателя «операционная прибыль» компания стала указывать «маржу» (разницу между ценой и себестоимостью продукции). Иногда понятие «маржа» употребляется как синоним «прибыль», но на самом деле это неверно: прибыль получается вычетом из маржи затрат на R&D, маркетинг, содержание аппарата управления и пр. В этой хитрости виден только один смысл – чтобы в отчетах была не видна в явном виде убыточность тех или иных направлений, а именно – убыточность аппаратного бизнеса. Для примера скажем, что общая маржа Mcirosoft в четвертом квартале календарного 2013 года составила 16,3 миллиарда долларов, а операционная прибыль (за вычетом всех затрат) – 8,0 миллиарда. В общем, можно уверенно сказать, что подразделения Devices & Consumer Hardware и Devices & Consumer Other продолжают оставаться глубоко убыточными.
Таблица. Финансовые результаты Microsoft, миллионы долларов
| Направления | IV кв. 2013 календарного года Доход/Маржа | IV кв. 2012 календарного года Доход/Маржа |
| Devices & Consumer Licensing | 5384/4729 | 5703/5131 |
| Devices & Consumer Hardware | 4729/411 | 2808/762 |
| Devices & Consumer Other | 1793/431 | 1999/886 |
| Commercial Licensing | 10888/10077 | 10135/9326 |
| Commercial Other | 1780/415 | 1389/216 |
| Общекорпоративные расходы | (55/77) | (578/557) |
| Общие доходы (итого) | 18529 | 16008 |
| Итого | 24519/16235 | 21456/15764 |
Это значит, что корпорации придется меняться. Убыточными эти подразделения долго оставаться не могут. Изменения начнутся с назначением нового CIO и России достигнут через год-полтора после этого. Столько осталось длиться периоду застоя.
Какими именно будут изменения, гадать бессмысленно. Можно разве что обратить внимание на то, что Сатья Наделла представляет корпоративное направление.
Особенности российской конъюнктуры
Кому на Руси жить хорошо, так это Microsoft. Даже пираты, и те помогли, приучив потребителя к Windows и MS Office. В российском IBM даже объясняли относительные неуспехи свободного ПО тем, что у нас бесплатной операционной системой исторически была не Linux, а Windows.
Правительство, опять же, благоволит. Чего, например, стоит один только заказ на создание информационной системы для Сочи-2014. Решение беспрецедентное, дать ему оценку в корректных выражениях трудно. Фактически Редмонд выиграл у русских IT-компаний право проведения Олимпиады. При том что необходимости в американских гастарбайтерах не было ни малейшей, ERP-системы у нас, слава богу, умеют и производить, и внедрять. Это вопрос не денег (не удивлюсь, если ООО «Microsoft Рус» в Сочи сработало себе в убыток), а престижа. GR Microsoft, к сожалению, начисто переиграл наших чиновников.
О роли МВД РФ в эпоху чёса уже говорилось. Вот еще что: Наталья Касперская в беседе с одним из авторов в 2007-м сказала, что бизнес Microsoft в России «довольно откатен». Это было опубликовано и Microsoft не оспаривалось.
Благоволит Microsoft и российский рынок. Windows Mobile в наших широтах всегда было больше, чем где-либо еще, на единицы процентов. Windows Phone в России занимает 7% рынка (данные IDC, август прошлого года), что немало.
При этом отношения с партнерами, продающими ее софт, Microsoft строит по-барски: и в период чёса, и теперь дистрибуторы раздраженно конкурируют друг с другом, снижая и без того мизерную маржу, а по достижении ее предела, бывает, одновременно увеличивают цены.
В отношении к партнерам, производящим компьютеры, российской специфики нет: Microsoft кидает их по всему миру, взявшись производить собственную технику, например, планшеты. Между тем утверждение «на каждый доллар, заработанный Microsoft, приходится семь долларов, заработанных партнерами» имеет (точнее, имело) ввиду именно сборщиков ПК. Что такое возможно, наиболее прозорливые участники российского софтверного рынка предполагали еще при Гейтсе, в романтический период, когда Microsoft купила датскую Navision и без тени смущения пошла конкурировать со своими же партнерами, разрабатывающими деловой софт на платформе Windows.
Но вернемся к отношениям Microsoft с государством. Здесь возможны перемены. Вместо периодических попыток прищучить нехороших американцев, подсадивших Россию на Windows, сегодня имеет место вежливый отказ госорганов от импортных программных продуктов. Попытки первого рода предпринимались депутатами и экс-депутатами Госдумы и были, как бы сказать помягче, не до конца продуманными. Ничего, кроме PR-шума, они не давали.
Сейчас решения о том, какой софт покупать, а какой – делать самим, принимают инженеры. Шума никакого нет, но, например, облачная платформа O7, на которой работают, в частности, gosuslugi.ru, если верить «Ростелекому», сделана на открытом софте, без единого гвоздя от Microsoft.
Чем закончится застой
Скорее всего, мы увидим решительную попытку Microsoft продвинуть в России свои частные облака в местных дата-центрах, в духе прежнего сотрудничества с государством, чтобы заменить на рынке свои настольные приложения облачными. В отношении бизнеса эта тактика уже применяется, но реализовать ее, не добившись хотя бы нейтралитета государства, не получится. «Спасибо» за это Microsoft должна сказать Сноудену. ООО «Майкрософт Рус» придется предпринять в России особые GR-усилия.
Не самый худший сценарий. Для любого государства, и наше не исключение, Microsoft как поставщик сервисов ли, коробочного ли софта уж точно лучше Google, которая ведет себя по принципу «старикам здесь не место» и не придерживается традиционных представлений об IT-морали.
Осторожное сотрудничество – почему нет? Пусть Microsoft строит дата-центры в Сибири, и на системах охлаждения сэкономит, и с IT-инфраструктурой поможет.
Заключительное замечание хочется сделать вот по какому поводу: во главе Microsoft может встать человек, родившийся и получивший образование в Индии. Многолетняя поддержка софтверной индустрии правительством Индии приносит и такие вот плоды.
Для нас отсюда следуют как минимум два практических вывода.
Во-первых, следует изменить иммиграционную политику и не просто облегчить въезд в Россию из СНГ квалифицированных инженеров, а специально привлекать их. В этом, к слову, состояла рекомендация бывшего технического директора Microsoft Крейга Манди – он высказал ее в Москве, обсуждая проблему дефицита кадров для индустрии, еще в 2006 году.
Во-вторых, пример Индии не просто вдохновляет. Он, помимо этого, демонстрирует весьма эффективный способ обеспечения национальной IT-безопасности. Если страна до такой степени, как это случилось с Индией, нужна мировому высокотехнологичному рынку, с ней будут считаться не меньше, а больше, чем с владеющими нефтью шейхами или построившей баллистические ракеты КНДР.
При участии Андрея Колесова