Формирование единых региональных цифровых пространств с использованием трансграничного пространства доверия

• Алексей Домрачев
• 06.07.2016
• Категории: Эксперты, Электронное государство, Электронное правительство
• Теги: блокчейн, ЭЦП

Авторы:

Домрачев Алексей Александрович, советник департамента проектов по информатизации министерства связи и массовой коммуникации Российской Федерации.

Исаков Владимир Борисович, доктор юридических наук, профессор Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Фургель Игорь Аркадьевич, Dr. rer. nat., руководитель органа подтверждения и сертификации T-Systems International GmbH.

Аннотация

Статья представляет собой краткую интернет-версию материалов, принятых к публикации в 6-м номере сборника «Право и информация» Президентской библиотеки.

В настоящей краткой версии статьи предложены базовые архитектурные – централизованный и децентрализованный – подходы, которые могут оказать существенную помощь для последующей выработки в специализированных структурах ООН и профильных международных организациях семейства рекомендаций в области формирования и функционирования ЕЦП, а также при подготовке различных концепций, стратегий и других основополагающих документов в интеграционных объединениях, планы которых предусматривают построение ЕЦП. Очевидно, что при построении конкретных информационных систем в рамках ЕЦП будет взаимопроникновение между отдельными элементами описанныx базовыx архитектур. В силу актуальности, внимание также уделяется месту блокчейн-технологии в базовых архитектурах.

Общие архитектурные решения

Мотивация. Формирование единых региональных цифровых пространств в рамках глобальной экономики (далее – ЕЦП) является актуальным трендом современности и нацелено на обеспечение условий для ускоренного формирования и развития различных региональных интеграционных объединений как эффективной и конкурентоспособной организации в рамках мировой экономики, а также для устойчивого развития экономик отдельных стран в интересах повышения жизненного уровня их населения.

Например, бизнес-сообщество стран Евразийского экономического союза предложило сформировать единое цифровое пространство ЕАЭС. Такая идея была выдвинута на прошедшем в ноябре 2015 года в Минске первом заседании президиума Делового совета ЕАЭС.

Аналогичные тенденции отмечаются в европейском (проект eIDAS) и азиатско-тихоокеанском (проект Паназиатского альянса по электронной коммерции) регионах.

Указанные факты и тенденции будущего развития показывают необходимость и своевременность максимального использования потенциала различных интеграционных проектов и объединения усилий стран в рамках движения к цифровой трансформации своих экономик и построению ЕЦП.

Концептуальные подходы. Содержательная схожесть задач по формированию ЕЦП в различных регионах мира и необходимость их последующей интеграции в рамках глобальной экономики актуализируют проблему выработки базовых архитектур цифровой экономики на основе имеющегося опыта, полученного прежде всего в рамках Центра ООН по упрощению процедур торговли и электронным деловым операциям (СЕФАКТ ООН), в том числе по темам формирования и функционирования единого окна и трансграничного пространства доверия, как естественное развитие указанных тем в направлении ЕЦП.

Задача по реализации мероприятий по формированию единого цифрового пространства Евразийского экономического союза уже выдвинута в повестку дня, что также предполагает выработку базовых архитектур.

При формировании архитектуры ЕЦП мы предлагаем следующие концептуальные подходы.

В рамках архитектуры верхнего уровня при формировании ЕЦП необходимо выделить набор решений инфраструктурного и функционального характера. Функциональные решения предназначены для непосредственного удовлетворения различных общественных потребностей экономического и социального характера, тогда как инфраструктурные решения предназначены для придания функциональным сервисам определенных свойств/качеств, таких как доверие и безопасность (безопасность является одним из аспектов доверия).

Таким образом, функциональные и инфраструктурные решения являются дополнительными по отношению друг к другу, и поэтому должны рассматриваться и проектироваться всегда в комплексе.

Функциональные решения могут быть такими же разнообразными и многоцелевыми, как и сама жизнь, так как они служат удовлетворению всевозможных общественных и социальных потребностей. К решениям функционального характера можно отнести:

• концентраторы (хабы) сервисов электронной коммерции;
• электронные платежные системы;
• системы предоставления электронных государственных услуг;
• системы телемедицины;
• системы дистанционного образования;
• системы единого окна;
• различные приложения Internet of Things (IoT);
• умный дом, смарт-город, Internet of Vehicles (IoV) и другие;
• различные информационно-аналитические системы в совокупности с системами маркировки товаров, предназначенные, в том числе для мониторинга товарных потоков в целях прослеживаемости до конечного потребителя.

К решениям инфраструктурного характера, включающим также аспекты информационной безопасности, необходимо отнести:

• региональные и глобальные трансграничные пространства доверия (ПД-Т);
• системы защиты персональных данных;
• системы защиты коммерческой тайны;
• другие решения, в том числе информационно-безопасные, вносящие вклад в достижение и сохранение необходимого уровня доверия между пользователями соответствующей инфраструктуры.

Архитектурные решения. Важным архитектурнообразующим признаком ЕЦП является целесообразность использования трансграничного пространства доверия для поддержки юридически значимого трансграничного электронного документооборота в рамках любых функциональных сервисов, требующих, либо предполагающих определенный уровень доверия между пользователями этих сервисов.

Это в особенности относится к функциональным решениям, которые можно отнести к классу учетных информационных систем, в которых содержится информация из правоустанавливающих документов, которая требует специальных мер поддержки со стороны электронных сервисов доверия. К таким функциональным приложениям относятся, например, юридически значимые услуги, предоставляемые на основе концентраторов (хабов) электронной коммерции, электронные платежные системы, а также системы предоставления электронных государственных услуг, телемедицины, дистанционного образования и единого окна.

Под трансграничным пространством доверия (ПД-Т) мы понимаем совокупность правовых, организационных и технических условий, рекомендуемых специализированными структурами ООН и профильными международными организациями с целью обеспечения доверия при международном обмене электронными документами и данными между субъектами электронного взаимодействия.

Под субъектами электронного взаимодействия мы понимаем органы государственной власти, физические и юридические лица, взаимодействующие в рамках отношений, возникающих при формировании, отправке, передаче, получении, хранении и использовании электронных документов и данных.

Создание и сохранение общих предпосылок для установления и поддержания определенного (требуемого или ожидаемого) уровня доверия между субъектами электронного взаимодействия с целью обеспечения взаимного юридически значимого признания сервисов доверия, предоставляемых под различными юрисдикциями, является системообразующим фактором ПД-Т.

Необходимо подчеркнуть, что «доверие» само по себе является фундаментально общественной функцией. Поэтому построение какого-либо института, обеспечивающего «доверие» и одновременно основанного исключительно на технологиях, а не на общественных отношениях, представляется невозможным.

Эффективным путем обеспечения доверия в рамках ПД-Т видится сопряжение традиционно существующих институтов, способных адекватно поддержать реализацию системообразующего фактора ПД-Т, с организационными и технологическими возможностями, предоставляемыми современными ИКТ-сервисами.

Отдельные функциональные приложения, такие, например, как процедуры урегулирования споров онлайн, могут не использовать весь инструментарий ПД-Т, а только упрощенные специфические системы идентификации истцов, ответчиков и третьих сторон, адекватных тем, что используются на тех торговых площадках, где возник спор.

Различные функциональные приложения, такие как Internet of Things (IoT), умный дом, смарт-город, Internet of Vehicles (IoV) и другие аналоги можно отнести к классу информационно-справочных систем, которые обрабатывают различную информацию, сведения или данные, но не электронные документы. В этой связи использование сложных и дорогостоящих электронных сервисов доверия ПД-Т может оказаться экономически и организационно нецелесообразным.

Предполагается, что различные информационно-аналитические системы в совокупности с системами маркировки товаров, предназначенные, в том числе, для мониторинга товарных потоков в целях прослеживаемости до конечного потребителя, могут использовать информационные ресурсы из учетных и информационно-справочных систем в соответствии с заранее заданным аналитическим алгоритмом для контрольных целей и пресечения возможных неправомерных действий.

Вопросы обеспечения защиты коммерческой тайны и персональных данных, а также юридической значимости электронных документов могут основываются на следующих общих архитектурных принципах:

• скоординированной организацией, специализированной международной нейтральной сетью уполномоченных операторов, по аналогии с Trusted Third Party (TTP) или Accountability Agents (AA);
• определением для таких операторов организационных, технологических, правовых и институциональных требований;
• определением требований по проведению независимого аудита таких операторов;
• проведением независимого комиссионного аудита операторов согласно установленным требованиям;
• регламентацией доступа с клиентского уровня к нужным сведениям (коммерческая тайна, персональные данные, электронные документы), за которые несут регламентированную ответственность уполномоченные операторы.

Для учетных систем целесообразно выделить два уровня: корпоративный и общего пользования. При этом могут использоваться различные транспортные решения:

• набор информационных шин, шлюзов, систем межведомственного электронного взаимодействия, а также выделенные каналы связи – для корпоративных систем;
• сеть Интернет и аналоги – для систем общего пользования.

Для целей эффективного программного управления формированием ЕЦП целесообразно разграничивать сегменты – интеграционный и национальные – по критерию централизации или децентрализации деятельности уполномоченных функциональных или инфраструктурных операторов.

Необходимым условием доверия к единому цифровому пространству является безопасность и устойчивость последнего. При этом можно выделить три уровня: сетей связи, обработки данных и сервисов.

Эти уровни представляют собой разновидность доверия к функциональной устойчивости / доступности функциональных сервисов. Именно такое доверие — доверие «функционального уровня» или «первого порядка» — зависит от сети связи, обработки данных и устойчивости функциональных сервисов самих по себе.

Доверие «второго порядка», которое описывается в настоящей статье, обеспечивается специфическими сервисами доверия, которые могут предоставляться на различном уровне квалификации в зависимости от потребностей пользователей этих сервисов. Доверие «второго порядка» возникает вследствие того, что пользователи сервисов доверия могут рассчитывать на юридическую значимость результатов использования этих сервисов доверия. Таким образом, доверие «второго порядка» — это доверие «юридического уровня». Очевидно, что оно не зависит ни от конкретных видов сетей, ни от конкретной технической обработки данных, ни от конкретных функциональных сервисов.

Построение трансграничного пространства доверия на централизованных или децентрализованных принципах

Для целей поддержки ЕЦП трансграничное пространство доверия может сегментироваться по признаку централизованного или децентрализованного управления сервисами доверия.

Централизованная модель построения инфраструктуры доверия. Определенное развитие на протяжении ряда последних лет получила централизованная модель, в разработке которой принимали участие авторы настоящей статьи. Ее можно обозначить как нейтральную международную среду для отдельных стран и их объединений, устойчивую по отношению к политическим, экономическим, социальным и иным влияниям и интересам отдельно взятых ее участников.

Доверие строится в централизованной модели на общественных отношениях, институционализированных самими же участниками соответствующей инфраструктуры доверия. Централизованная модель основывается на выполнении всеми её участниками между ними же согласованных Требований при проведении периодического независимого аудита уполномоченных операторов сервисов доверия.

Таким образом, необходимый уровень доверия между участниками (в том числе – конечными пользователями) инфраструктуры доверия, основанной на централизованной модели, достигается благодаря априорно институционализированным отношениям между странами-участницами этой инфраструктуры доверия. Эта институционализация охватывает юридические и организационные аспекты, влияющие и на технико-технологические аспекты интероперабельности и информационной безопасности.

Существенными особенностями централизованной модели доверия являются:

• ее естественное, и поэтому легкое сопряжение с традиционно существующими институтами (включая идентификацию субъектов электронного взаимодействия);
• государственно-коммерческое сотрудничество в рамках инфраструктуры доверия;
• ее естественная масштабируемость (прием новых участников / выход из инфраструктуры доверия);
• равноправность и недискриминационность сотрудничества в инфраструктуре доверия;
• многовариантность выбора уровня квалификации отдельных сервисов доверия (например, низкий, средний, высокий).

Подходы к построению нейтральной среды находят отражение в ряде международных документов, среди которых следующие:

• Договор о Евразийском экономическом союзе (Подписан в г. Астане 29.05.2014);
• Проект рекомендации Центра ООН по упрощению торговых процедур (СЕФАКТ) «Об обеспечении юридически значимого трансграничного электронного взаимодействия»;
• Проект регионального межправительственного соглашения об упрощении процедур трансграничной безбумажной торговли Экономической и социальной комиссии ООН стран Азии и Тихого океана (ЭСКАТО);
• Пакет документов в области формирования и функционирования трансграничного пространства доверия государств-участников СНГ.

Практическая реализация нейтральной международной среды на платформе Доверенной третьей стороны в настоящее время активно проводится в рамках Евразийской экономической комиссии. Разработан проект архитектуры трансграничного пространства доверия, который включает набор централизованно предоставляемых электронных сервисов. Продолжается обсуждение государствами-членами ЕАЭС их состава в контексте согласованного обеспечения вопросов международной и национальной информационной безопасности.

Децентрализованная модель построения инфраструктуры доверия. Необходимый уровень доверия может также обеспечиваться инфраструктурами доверия, построенными по децентрализованной модели.

Одной из технологий, позволяющей реализовать децентрализованную модель, является блокчейн-технология (blockchain). Идея блокчейн-технологии максимально проста — это огромная распределенная база данных общего пользования, которая функционирует без централизованного руководства. В случае с биткоином, проверкой транзакций занимаются так называемые майнеры — участники системы, которые подтверждают подлинность совершенных действий, а затем формируют из записей транзакций блоки. В настоящее время в обществе развернуты активные дискуссии по вопросу перспективности использования блокчейн в массовых сервисах.

Доверие строится в децентрализованной модели на общественных отношениях, возникающих между участниками децентрализованной инфраструктуры доверия, основанных на неконтролируемости решающего большинства узлов блокчейн-системы и их равноправности (blockchain-система: какая-либо конкретная реализация blockchain-технологии).

Таким образом мы видим, что децентрализованная модель установления доверия также требует институционализации, несмотря на то, что неконтролируемость решающего большинства узлов блокчейн-системы и их равноправность в значительной мере поддерживается (но не обеспечивается полностью) математическими / технологическими, а не организационными (как в централизованной модели) методами.

Поскольку сам процесс майнинга сопряжен со сложными математическими задачами, майнеры должны иметь в своем арсенале довольно мощные компьютеры. В руках этих участников и находится распределенная база данных, состоящая из «цепочки блоков». Распределенный характер базы данных на основе блокчейна и позволяет контролировать достоверность транзакций без надзора каких-либо институционализированных (например, финансовых) регуляторов.

Основное преимущество блокчейна перед традиционными транзакциями — отсутствие посредников (например, в лице банков). Сейчас все операции с деньгами, документами или другими данными неизбежно проходят через посредников. Банки, государственные органы или же нотариусы постоянно подтверждают подлинность проделанных операций.

Блокчейн не имеет центрального органа, поэтому транзакции проверяются всеми участниками системы. Именно это позволяет избавиться от посредников и тем самым упростить процедуру. Программный код сети открыт, и любой может обратиться к нему, но личность и другая персональная информация остаются тайной. Все, что видят создатели блоков, — данные по каждой конкретной операции.

Проще говоря, если блокчейн-технологию внедрить в повседневную жизнь, то контроль по фиксации операций со стороны банков, госорганов, аудиторов, контролеров, страховых компаний или регистраторов будет либо нужен в существенно меньшем объеме, либо вовсе не нужен.

В будущем государства могут институционализировать определенные блокчейн-системы и взять на вооружение данные, заверенные с помощью институционализированного блокчейна, как доказательства в различных процессах, в том числе и судебной практике, поскольку технология не принимает какую-либо фальсификацию. Российские специалисты занимаются разработкой шлюза для взаимодействия с биткоин-блокчейн для нотаризации событий.

Влияние внедрения блокчейн-систем на общество. Следует заметить, что правовая база любой юрисдикции в прошлом, настоящем и будущем основывается на идентификации физических и юридических лиц. Это является имманентным, неотторжимым свойством права как социально-организующей функции человеческого общества, так как пользователями правовой системы являются именно физические и юридические лица как подмножество ее субъектов. Сбор налогов для поддержания функционирования общества как такового и сохранение баланса между защитой общества от угроз и свободой выбора для его членов также основываются на идентификации физических и юридических лиц.

Широкое внедрение блокчейн-систем в различные сферы общественной жизни может существенно повлиять как на инфраструктурную организацию общества, так и на процедуры его регулирования. Если блокчейн-системы будут институционально интегрированы и, следовательно, результаты их действия будут признаваться в качестве доказательств в правосудии, это приведет, например, к уменьшению объема функций исполнительной власти из-за перенятия блокчейн-системами некоторых, а то и многих ее институциональных функций.

Например, одна из центральных функций государства – фиксация отношений собственности между физическим или юридическим лицом и каким-либо активом (asset) – может быть перенята блокчейн-системами. Обеспечение соблюдения отношений собственности останется, однако, в ведении правосудия.

Сокращение объема функций исполнительной власти автоматически приведет к уменьшению ее представительского авторитета. Этот процесс, как любое существенное изменение структур и функций в этой сфере, может сопровождаться политической нестабильностью.

Кроме того, возможным в перспективе представляется появление следующих факторов:

• уменьшение роли нотариата, особенно в области подтверждения юридически значимых статусов субъектов и объектов права, так как фиксация этих статусов может быть перенята блокчейн-системами. Правовая оценка юридически значимых статусов останется в ведении правосудия;
• драматическое уменьшение роли поставщиков (предоставителей) финансовых услуг, особенно тех, которые в основном занимаются посредничеством при проведении платежной транзакции между покупателем и продавцом (это в особенности коснется банков и платежных площадок в Интернете);
• изменение конкурентной ситуации в международной экономике в пользу развивающихся стран. Фиксация собственности блокчейн-системами (например, на землю, другую движимость и недвижимость) способствовало бы появлению в этих странах кредитоспособных хозяйственных субъектов (собственников), что, в свою очередь, привело бы к ростовому скачку их экономик.

Следует обратить внимание еще на одно явление, которое имманентно блокчейн-технологии, по крайней мере в ее сегодняшнем виде. Для создания новых значимых (то есть валидных) блоков в блокчейн-системе используются методы Proof-of-Work и Proof-of-Stake.

Метод Proof-of-Work требует тем меньше вычислительных ресурсов (экспоненциально), чем раньше участник системы к ней присоединился. Таким образом, ранние участники системы получают существенные ресурсные преимущества, что несколько противоречит заявленному равноправию участников. Для поддержания принципа равноправия, конкретные блокчейн-системы, использующие Proof-of-Work, могут вводить как дополнительные технические, так и технико-организационные средства. Например, в системе bitcoin к ним относятся targeting, регулирующий с помощью специального системного параметра трудоемкость создания новых значимых (т.е. валидных) блоков, и мотивация майнеров (участники системы, подтверждающие подлинность совершенных транзакций, а затем формирующие из записей транзакций блоки) (получением bitcoins) для увеличения количества независимых пользователей системы.

Метод Proof-of-Stake мотивирует к накоплению контролирующих атрибутов системы в одних руках с целью перенятия контроля над системой, что противоречит принципу децентрализации системы.

Любая из этих реализаций – без введения дополнительных технических и организационных мер противодействия – с необходимостью приведет к возникновению олигархической системы, в которой небольшая группа ее участников сможет (и будет) контролировать поведение системы. Уровень доверия к этой системе будет зависеть от уровня доверия к тому, что группа олигархов не злоупотребляет своим положением в системе. Это противоречит изначально заявленным принципам неконтролируемости решающего большинства узлов системы и их равноправности. Более того, плакатное декларирование этих принципов вуалирует имманентную склонность сегодняшних реализаций блокчейн-технологии к образованию форм олигархии.

Вопросы конвергенции. Предложенная в проекте рекомендации Центра ООН по упрощению торговых процедур (СЕФАКТ) «Об обеспечении юридически значимого трансграничного электронного взаимодействия» нейтральная международная среда, контролируемая клубом юрисдикций на равноправных началах, а не одним государством, является, на наш взгляд, более универсальной в отношении приложения в различных областях человеческого общества. В отношении установления доверия, она соединяет преимущества относительного равноправия блокчейна как децентрализованной технологии и преимущества относительно легкой институциональной интегрируемости и легкой масштабируемости централизованных систем.

Централизованная система, построенная на нейтральной среде, кроме прочего, легко взаимодействует с системами идентификации лиц (и может их легко интегрировать при необходимости) и, таким образом, может гибко регулировать баланс «идентификация – анонимность».

Блокчейн-технология, наряду с другими технологиями, может эффективно использоваться для реализации частных задач, для решения которых она предоставляет адекватную среду. Как было обосновано выше, самое естественное приложение блокчейн-технологии – анонимные ценные бумаги, включая деньги, сертификаты происхождения ценных активов (драгоценностей, произведений искусства, дорогих автомобилей и т.п.) и другие анонимные оборотные средства.

На наш взгляд, неверно утверждать, что одна из рассмотренных выше моделей в любом случае подходящая, а другая заведомо влечет негативные проявления. Логика развития общества приводит к существованию исторических фаз с различным уровнем взаимного доверия между его отдельными членами, группами и общественными институтами. Фактическое или ощущаемое отсутствие необходимой степени взаимного доверия и другие мотивации делают неизбежной незаконную деятельность при использовании конкретной технологии, что и вызывает регулятивное вмешательство со стороны общества.

Оптимальной стратегией того, что касается предотвращения негативных последствий использования цифровых валют, могло бы стать появление общественно приемлемых альтернатив тому, что стимулирует их принятие, а это, прежде всего, анонимность транзакций, безопасность (полнота и неподделываемость истории всех завершенных транзакций) и доступность, которые интересны массовым пользователям.

В приемлемости со стороны общества на данном историческом этапе и заключаются предпосылки для конвергенции между двумя подходами.

Как уже отмечалось, основная институциональная проблема децентрализованной модели, построенной на блокчейн-технологии, заключается в том, что невозможно локализовать информационные системы – распределенные реестры и закрепить за ними уполномоченных операторов, которые могут подлежать международному правовому регулированию. С другой стороны, централизованные реестры – учетные системы допускают естественное, и поэтому легкое сопряжение с традиционно существующими институтами. Соответственно, можно построить правовую модель и предложить ее международному сообществу для регулирования, что и происходит в рамках СЕФАКТ, ЭСКАТО, ЕАЭС и СНГ, как описано выше.

В качестве промежуточного вывода можно отметить, что нейтральная международная среда, контролируемая клубом юрисдикций на равноправных началах, а не одним государством, является, на наш взгляд, в обозримой перспективе более универсальной в отношении приложения в различных областях человеческого общества. В отношении установления доверия, она соединяет преимущества относительного равноправия блокчейна как децентрализованной технологии и преимущества относительно легкой институциональной интегрируемости и легкой масштабируемости централизованных систем.

Однако это не означает, что децентрализованные решения нужно запретить или отпустить «в свободное плавание». Как мы уже отмечали, децентрализованная модель установления доверия также требует институционализации, несмотря на то, что неконтролируемость решающего большинства узлов блокчейн-системы и их равноправность в значительной мере поддерживается (но не обеспечивается полностью) математическими / технологическими, а не организационными – как в централизованной модели – методами. По блокчейн-технологии однако пока в мире не предложена модель правового регулирования, что является определенным барьером на пути развития глобального информационного общества, и на этот вызов надо отвечать.

Пока не очень понятно, как использовать блокчейн-технологию в рамках, например, электронного правительства в ближайшей обозримой перспективе, без радикальной смены парадигмы взаимодействия власти и общества. С другой стороны, эту технологию можно и нужно легализовать в тех сферах, где она может эффективно использоваться для реализации частных задач, для решения которых она предоставляет адекватную среду. Как указывалось выше (см. «Децентрализованная модель построения инфраструктуры доверия»), самое естественное приложение блокчейн-технологии – анонимные ценные бумаги, включая деньги, сертификаты происхождения ценных активов и другие анонимные оборотные средства. Другой сферой ее возможного применения может быть, например, урегулирование споров онлайн.

Оптимальным решением является конвергенция и выработка непротиворечивых моделей международного правового регулирования, нацеленных на достижение общественного блага, использование разносторонних преимуществ и недопущение негативных проявлений.

Вопросы реализации. Практическую реализацию двухсегментного трансграничного пространства доверия невозможно проводить без тесной увязки с функциональными сервисами, то есть эту проблему следует рассматривать в общем контексте цифровой экономики. Результатом могут стать две различные правовые модели для централизованного-децентрализованного учетов, которые также требуют более широкого концепта прикладных сервисов.

Правовому регулированию подлежат объекты и субъекты прав. К субъектам можно отнести все категории лиц (физические, юридические, уполномоченные) и организации (органы власти всех уровней, судебные, страховые и нотариальные инстанции), а также операторов информационных систем. К объектам – информационные системы и рабочие места, включая средства подписи и доступа. Между субъектами и объектами прав возникают правовые отношения – в первую очередь по поводу функциональных приложений. Эти правовые отношения, однако, могут также включать аспекты доверия и безопасности, что может рассматриваться как опция к торговле, медицине и образованию. Само по себе доверие бессмысленно – оно всегда относится к кому-то или чему-то. Именно поэтому блокчейн-технология появилась в связке с цифровой валютой – биткоинами. Как известно, технологии сами по себе не подлежат правовому регулированию, а являются сферой специфического технического регулирования, которое находится вне компетенции таких субъектов регулирования, как Комиссия ООН по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ), в ведении которой находится проблематика институционализации двухсегментного трансграничного пространства доверия.

Подводя итог, можно предложить инициативу по разработке проекта Конвенции ООН об использовании трансграничного пространства доверия для цифровой экономики. Такого рода вклад может быть сделан в профильную Рабочую группу IV (Электронная коммерция) ЮНСИТРАЛ.

При этом в качестве возможного решения проблемы двух правовых моделей доверия можно предложить следующий подход: нейтральная международная среда, контролируемая клубом юрисдикций на равноправных началах, и ее общая инфраструктура доверия строится на принципе международного регулирования, в то время как сервисы на основе блокчейн-технологии предоставляются на основе саморегулирования при дозированном международном контроле с целью недопущения нежелательных для общества эффектов.

Таким образом, ключевым вызовом в отношении реализации централизованной модели станет поиск консенсуса по регламенту организации нейтральной международной среды, тогда как ключевым вызовом в отношении реализации децентрализованной модели станет поиск приемлемых форм такого регулятивного вмешательства, которое не станет существенным препятствием для применения блокчейн-технологии, надежно устранив негативные социальные проявления путем локального государственного контроля.